На случай встречи недобрых людей стилет у боку и кистень, оправленный в
острое железо, который дал ему Афоня, — все это в руках мощного и отважного молодца могло служить надежным щитом.
Неточные совпадения
— Разрешите взглянуть — какие повреждения, — сказал фельдшер, присаживаясь на диван, и начал щупать грудь, бока; пальцы у него были нестерпимо холодные, жесткие, как
железо, и
острые.
Каменные ворота были такой же крепостной архитектуры, как и самый дом: кирпичные толстые вереи с пробитыми в них крошечными калитками, толстая железная решетка наверху с
острыми гвоздями, полотнища ворот чуть не из котельного
железа, — словом, это была самая почтенная древность, какую можно еще встретить только в старинных монастырях да заштатных крепостях. Недоставало рва с водой и подъемного моста, как в рыцарских замках.
Созрело. И неизбежно, как
железо и магнит, с сладкой покорностью точному непреложному закону — я влился в нее. Не было розового талона, не было счета, не было Единого Государства, не было меня. Были только нежно-острые, стиснутые зубы, были широко распахнутые мне золотые глаза — и через них я медленно входил внутрь, все глубже. И тишина — только в углу — за тысячи миль — капают капли в умывальнике, и я — вселенная, и от капли до капли — эры, эпохи…
И вот, под
острою пилой
Скрыпит
железо; распадает
Блистая цепь и чуть звенит.
Я почувствовал, что кровь бросилась мне в голову. В том углу, где я стоял в это время спиною к стене, был навален разный хлам: холсты, кисти, сломанный мольберт. Тут же стояла палка с
острым железным наконечником, к которой во время летних работ привинчивается большой зонт. Случайно я взял в руки это копье, и когда Бессонов сказал мне свое «не позволю», я со всего размаха вонзил острие в пол. Четырехгранное
железо ушло в доски на вершок.
Там, среди грузчиков, босяков, жуликов, я чувствовал себя куском
железа, сунутым в раскаленные угли, — каждый день насыщал меня множеством
острых, жгучих впечатлений.
Он схватил её за плечо, рванул к себе и поднёс к её лицу нож — короткий, толстый и
острый кусок ржавого
железа.
…Когда был поднят молот, чтобы пригвоздить к дереву левую руку Иисуса, Иуда закрыл глаза и целую вечность не дышал, не видел, не жил, а только слушал. Но вот со скрежетом ударилось
железо о
железо, и раз за разом тупые, короткие, низкие удары, — слышно, как входит
острый гвоздь в мягкое дерево, раздвигая частицы его…
Как весело, обув
железом острым ноги,
Скользить по зеркалу стоячих, ровных рек!
А зимних праздников блестящие тревоги?…
Но надо знать и честь; полгода снег да снег,
Ведь это наконец и жителю берлоги,
Медведю надоест. Нельзя же целый век
Кататься нам в санях с Армидами младыми,
Иль киснуть у печей за стеклами двойными.